1 ноября 2010 года, через три недели после известия о присуждении Нобелевской премии по физике самый молодой ее лауреат 36-летний Константин Новоселов приехал в подмосковный Долгопрудный читать лекцию в своем родном институте. Руководство МФТИ собиралось послать за ним автомобиль, но Новоселов сказал, что доберется сам, как раньше, на электричке от Савеловского вокзала. Он сошел с платформы Новодачная и пошел по улице Первомайской: мимо зеленых заборов из профнастила и прогнивших гаражей, мимо пятиэтажек, за балконы которых цепляются ржавые санки, мимо детского комиссионного магазина «Лягушонок», мимо аптечных мусорок, в которых белеют пустые коробочки от настойки боярышника. После лекции Новоселов дошел до общежития №2 — светло-бежевой оштукатуренной четырехэтажки — и обнял своего коменданта Галину Николаевну Паскаль, которая до сих пор там работает. Потом оглянулся вокруг и сказал, что гексагональная плитка, выложенная у учебных корпусов, напоминает структуру того самого графена, за который ему и Андрею Гейму, тоже выпускнику физтеха, и дали премию.